«Жди меня, и я вернусь…»

Юлия ГОРБАТЮК

И она ждала. Ждала, когда её Володя вернётся из армии. О том, что муж на войне, узнала далеко не сразу. Сначала ждала одна, затем с дочкой, которая появилась на свет через три месяца после проводов. Взять её на руки Владимир Владимирович Литошенко смог, когда Настеньке было почти два.

Они познакомились в доме культуры «Сибиряк». Он после школы работал там киномехаником. Она с подругами, молодыми педагогами, пришла туда на танцы. Сегодня Владимир Владимирович на заслуженном отдыхе. Наталья Николаевна, как и в день знакомства, трудится в шестой школе учителем начальных классов. В этом году супруги отметят рубиновую свадьбу. Они поженились в 1983-м, 14 апреля, 15-го он улетел в Томск, а через несколько месяцев — в Афганистан.

— Наталья писала мне каждый день, представляешь? Улетаем в засаду на две-три недели, возвращаемся, а меня пачка писем ждёт. Пацаны некоторые совсем не получали, а я — пачками. Первая улыбка дочери, первый зуб, первые шаги, первое слово — всё было там, в письмах и фотографиях.

Когда пришла пора служить, Владимиру предложили стройбат:

— Киномехаником в Новосибирск пойдёшь?

— Да вы что?! — возмутился в 16 лет получивший свидетельство парашютиста Владимир. — Только в десант! И желательно в Афган.

Война там шла уже не первый год. Домой, демобилизовавшись, возвращались старшие друзья. Он слушал их, гордился и втайне завидовал:

«А ведь и я смогу, ведь я же мужик».

— В Томске прапорщик из Ферганы предупредил сразу: «Едем в “учебку” в Узбекистан, оттуда — в Афган. Кто боится, лучше отказаться сейчас». Нас из Томской области было 25 человек, не отказался ни один. Спустя пять месяцев, уже перед отправкой, то же самое нам предложили ещё раз. Из строя вышли двое. К тому моменту мы умели всё. Не раз доводилось разгружать «чёрные тюльпаны» (так тогда называли военные транспортники Ан-12), забитые гробами. Так что представление, куда едем, у нас было.

В Кабуле новобранцев разобрали по подразделениям. Литошенко попал в 8-ю разведроту 3-го батальона 317-го парашютно-десантного полка. Он базировался в провинции Гильменд, недалеко от города Лашкаргах. Пустыня, жара за 50, палаточный лагерь. А в нём настоящий интернационал: русские, украинцы, белорусы, тувинцы, ребята из Татарстана и Карелии. Владимира, единственного сибиряка, сослуживцы прозвали сибирским медведем. Прибыв в лагерь, он получил пулемёт ПКМ (с ним пройдёт всю войну), написал письмо домой и в первый же день оказался под миномётным обстрелом.

Начались военные будни. Частенько мобильные группы вертушкой забрасывали в пустыню Дашти-Марго или Регистан на границе с Пакистаном. И два десятка бойцов неделю-две сидели в засадах, ожидая с той стороны караваны с оружием. Днём прятались за барханами, ночью выходили на дорогу.

— Днём умирали от жары и жажды. Воды выдавали по литру на сутки. Обычно вечером. Выпивали её практически залпом. И снова сутки без воды. Губы трескались, язык прилипал к нёбу. Х/б было деревянным от соли и пота. Заедали бельевые вши. Мы их называли БТРами.

Караваны шли по ночам, без фар, и духов в сопровождении порой бывало втрое больше, чем нас. Но мы эти караваны всё равно забивали, и лишь тогда за нами прилетали вертушки.

Я и день рождения отметил в засаде. И получил подарок, который помню всю жизнь. Обычная кружка воды. Пацаны, умирая от жажды, каждый из фляги отлил по глотку. Набралась кружка. Мне было стыдно пить одному. Но заставили. Это был самый дорогой подарок.

За одну удачную засаду Владимир Литошенко был удостоен медали «За отвагу». За другую — представлен к ордену Красной Звезды. Но повздорил с командиром роты, и наградные документы не ушли в Кабул. За спасение мотострелковой роты он получил наградные часы от командарма.

— Пацанов в дувал загнали. Убитые, раненые. Они запрашивали помощь. С майором из Кабула нашли, вывели их из зелёнки. Вот где страшно было. Думал, либо плен, либо убьют. Но Бог миловал. Страшно было, когда на прочёске зелёнки (обычно шли цепью в километр) нарывались на духов и начиналась такая перестрелка, что головы не поднять. И вот уже слышишь по рации: «У нас четверо “двухсотых” и пятеро “трёхсотых”». Первая мысль: кого убили, кого ранили? Всех же знаешь. Тяжело было терять пацанов. Час назад всего вместе ели, курили, и нет его. Несёшь на носилках убитых, и так больно, обидно, горько — словами не передать.

Когда Владимир уходил в армию, бабушка дала ему листок, а на нём молитва, написанная любящей рукой. Сказала, с этой молитвой солдаты возвращались с войны живыми. Тот листок всегда был при нём, и молитва спасала. Уберегла на земле — от вражеской пули, когда в перестрелке снайперы положили трёх пулемётчиков, а он, четвёртый, наклонил голову за долю секунды до выстрела, потому что шея затекла. Уберегла в воздухе, когда вертолёт, на котором возвращались из засады, в результате обстрела получил 15 пробоин и две — аккурат рядом с ним.

— Как-то на прочёске подошли цепью к дувалу. Ротный командует: «Гранатами огонь!» Я свою бросил — взрыв за дувалом. И тут вижу, пацаны все падают на землю, я машинально за ними. Взрыв перед лицом — рот, глаза засыпало песком. Оказалось, пацан, что рядом стоял, не перебросил гранату, и она упала мне под ноги. Не лёг бы, разорвало. А как-то ехали с прочёски на броне — сверху на БТРе. Ночь. Спать хочется. Привязал рюкзак на пулемёт на башне. Хотел пересесть на него. Но что-то остановило. И тут взрыв — наехали на мину, — меня контузило, от рюкзака одни нитки… Много было всякого. Так я и поверил в молитву. Она была моим оберегом. Так же как оберегом мне были жена и дочь. Я должен был вернуться живым, очень хотел увидеть дочь. Наверное, поэтому и выжил.

Он демобилизовался весной 85-го. Вернулся в родной Стрежевой. Обнял родителей, жену, дочурку. Через год у молодых супругов родилась вторая — Алёнушка. Владимир Владимирович 32 года отработал водителем. 16 лет — в совхозе «Стрежевской» и столько же — в «ТомскГАЗПРОМгеофизике». Долгое время переписывался с сослуживцами из Донбасса. За давностью лет связь утратил. Но всех своих пацанов помнит до сих пор.

— У меня два внука, близнецы. Александр и Арсений. Никогда бы не хотел, чтобы они пошли на войну, как дед. Как сейчас воюют пацаны наши на Украине. Постоянно смотрю новости оттуда. Переживаю за наших парней, душой с ними. Потому что знаю, что такое война. Дай им Бог всем вернуться домой живыми. И только с победой!