Два капитана

Юлия ГОРБАТЮК

В апреле для РТ-796 началась очередная навигация, тридцатая по счёту. Впрочем, этот корабль, самый большой в «Речном пароходстве», круглый год на боевом посту. С весны по осень работает буксиром-толкачом, как и заявлено в названии. Зимой стоит в составе моста через Обь на горячем отстое. И каждый апрель за неделю-две до навигации становится самым настоящим ледоколом. Вскрывает реку у моста, чтобы его разводка прошла гладко.

Капитан на теплоходе — Валерий Александрович Раушкин. В прошлом году он отметил двойной юбилей: своё 60-летие и сороковую годовщину трудовой деятельности. Нынешняя навигация у него уже сорок первая.

— А первая была в 1978-м, ходили в транзит Томск—Шегарка, — вспоминает капитан, — возили песчано-гравийную смесь для строительства шегарского моста.

Он окончил Новосибирское речное училище и был направлен в Моряковку. Флотскую карьеру начал помощником механика по электрооборудованию. После армии перебрался в Александровское.

— В отделе кадров предложили, мол, есть такой северный порт, там рыбалка — во! Охота — во! Я и клюнул, молодой же был, — смеётся Раушкин. Он вообще часто смеётся, сыплет шутками-прибаутками. — Было это в 1981 году, — продолжает Валерий Александрович. — Тогда всё кипело, шумело. Флота по реке ходило — тьма! А сейчас предприятий в райцентре почитай что нет. Какие в Стрежевой перебрались, иные и вовсе канули в лету. Как Александровский речной порт. Корабли тогда забрали, и остались мы безлошадные, и пошли с протянутой шляпой: ну возьмите нас, — с ноткой горечи говорит он.

В «Речном пароходстве» бывалого капитана приняли охотно. Так с 2004 года и трудится на РТ-796. В паре со сменным капитаном Виталием Яковлевичем Гутовым. Он ветеран предприятия и флота. За плечами 52 навигации. И годков уже немало набежало — 9 мая отметит 74 день рождения.

— Местный я, александровский, тут родился, вырос и состарился, — рассказывает Гутов. — Дом наш стоял на берегу Оби. Лодка, обласок, рыбалка — всё моё детство на реке прошло. Любил смотреть на пароходы, что нефть возили, их тут тогда много было. Всё это, наверное, и побудило с флотом судьбу связать.

В «Речном пароходстве» он с 1995-го. А до этого — с 1968-го — работал в Александровском речном порту.

— По молодости — на «Ярославце», — перебирает Виталий Яковлевич вехи трудовой биографии. — Он был служебно-разъездной. У сухопутного начальства — «Волги», а у нашего — катер, в Нижневартовск там или в Сургут сходить. Это самый маленький мой корабль. А самый большой — вот он, РТ. На этот меня с экипажем в 95-м посадили, как только купили его. А сколько всего судов за свою жизнь сменил, и не помню. Какие-то уже давно пустили на гвозди. Списали, то есть, на металлолом.

— Но флотские так не говорят. Не хорошо это по отношению к кораблю. Обидно. А пустили на гвозди — значит, он вроде как и после смерти пользу приносит, — поясняет В.А.Раушкин. — К кораблям у речников отношение особое, трепетное. Это же второй дом, без шуток. Мы тут времени больше, чем на земле, проводим. Я здесь знаю каждый винтик, где что лежит, даже самая мелочь. Не то, что в семейном гнезде, — опять смеётся он. — Здесь я командир, а там — гость.

Родной очаг у Валерия Раушкина по-прежнему в Александровском. Семья, дети, внуки — заякорился он в селе. А вот Гутовы десять лет назад снялись с насиженного места и переехали в Томск.

— Две внучки у меня подрастали, поступили в университет, присматривать надо было за ними, — объясняет причину переезда Виталий Яковлевич. — Так ведь они получили дипломы и упорхнули из Томска, а мы с женой остались. Уже и до правнуков дожили. Два их у нас — мальчик и девочка. А на Север по-прежнему манит. Не поверите, — признаётся он, — первые годы в Томске мне всё это снилось: Обь, теплоходы, люди, с которыми работал. Как будто наяву всех видел. Вот до чего в душу проросло, какие корни пустило! Как потеплеет, так внутри свербит всё, такое чувство, что река к себе зовёт, тянет, как магнитом.

Каждую весну Виталий Гутов с нетерпением и тревогой ждёт звонка из «Речного пароходства»: позовут ли ещё на одну навигацию, нужен ли? Ещё как нужен! Таких асов поискать. Сам Гутов о своём профессионализме говорит коротко и скромно: на мели не сидел, в авариях не участвовал.

Навигации, как птицы, летят вереницей. И, если в делах порядок, даже не остаются в памяти. А вот плохое надолго задерживается.

— Помню, — делится Виталий Яковлевич, — как нас в 2002-м при разводке моста посередине реки сдавило льдинами, оторвало одну поворотную насадку и придавило к яру. Был такой случай нехороший, единственный за мою жизнь. Кажется, ну что за лёд на реке — несерьёзно. Это же не Северный Ледовитый океан. Ан нет, толщина местами больше полуметра.

Это же стихия, она непредсказуема. Таких бед натворить может. Поэтому и колем лёд заранее, чтобы успеть развести мост до ледохода.

Как только пройдёт лёд, начнётся очередная навигация. Планов — громадьё, смеются капитаны, но про них руководство лучше знает. Им главное, чтобы работа была. А летом её обычно столько, что передохнуть некогда. Новости узнают за обедом или ужином. В другое время смотреть телевизор времени нет, как нет его на шахматы, нарды или рыбалку.

— Вот говорят, чего на флоте не работать, — балагурит Валерий Раушкин, — солнце, воздух и вода. А потом — почему-то радикулит.

Не зря утверждают, что вода — основа жизни на Земле. Заряжает река энергией. Смотрю на Виталия Яковлевича — высокий, статный, крепкий, в молодости наверняка красавцем был, что глаз не оторвать. Валерий Раушкин тоже поджарый, подтянутый. Эх, им бы ещё форму!

— У нас грузовые перевозки, не пассажирские, смысл какой при лампасах и погонах ходить, — тут же откликается Валерий Александрович. — У меня мундир, что в молодости носил, дома висит, с трудом, но натянуть могу. Маловат стал, подсел после химчистки.

Всё время, пока ведём разговоры, в рубке попискивает рация. Сейчас на связи только свои, из пароходства. Начнётся навигация, в эфире будут все проходящие по реке суда.

— «РТ-796, это “Шлюзовой-148”, приветствую вас». Конечно, когда теплоход носит чьё-то имя — это, красиво, спору нет, — говорит Валерий Раушкин. — Но нам, флотским, удобнее, когда суда называют по проектным номерам. Просто и ясно. А то катишься по речке, навстречу, к примеру, с именем корабль. А что это за корабль?! То ли у него в составе четыре баржи четырёхтысячных, то ли он аппарельку двухсоттонную тянет.

Бегал тут «Ярославец», три семёрки. При заходе в протоку Люквар оповещает: «Семьсот семьдесят седьмой с составом». Думаешь, ё-моё, три цифры, наверняка, это большое что, тот же РТ. А тут выкручивает такая железяка небольшенька — тьфу на него.

Во время разговора капитаны никогда не перебивают друг друга. Они так давно знакомы, так давно работают в паре, что понимают напарника с полувзгляда-полуслова.

— Случается общаться на повышенных тонах? — спрашиваю.

— Нет, что вы! Я не могу на Саныча кричать, потому что он начальник, — начинает Гутов.

— А я не могу на него голос повышать, потому что он старше, — заканчивает Раушкин.

На двоих у них 92 года трудового стажа! Ещё четыре навигации — и круглая цифра — сто лет. Но флотские — народ суеверный, загадывать не любят. Надо жить и радоваться здесь и сейчас. Кто его знает, что будет завтра.