Дело мастера

Юлия ГОРБАТЮК

Вот раньше были времена. В какую бы бригаду добычи на Советском ни приехал — знакомые все лица. У одного поинтересуешься, как жизнь, что нового, у второго — легко ли зиму перезимовали, у третьего про скважину-долгожительницу полюбопытствуешь. За чашкой чая с домашними плюшками обменяешься новостями, узнаешь, сколько добывают, да про планы производственные выспросишь. Но годы идут, люди уходят — кто на заслуженный отдых, кто на повышение. Сейчас приедешь на промысел, а тебе сплошь чужаки попадаются. Тем приятнее встретить человека из прошлого, знакомца давнего.

Александр Васильевич Ледовский на Советском без малого четверть века.

Как приехал с Алтайского края с женой после армии, получил в учебном центре корочки оператора добычи нефти и газа, устроился в «Томскнефть», так и работает.

— Я пришёл на укрупнённый нефтепромысел. Радис Исламов тогда начальником был, а главным инженером — Андрей Провоторов, — сыплет знакомыми фамилиями Ледовский. — Бригада была большая. Добыча, подготовка, транспортировка, поддержание пластового давления — всё же в куче было. И работы невпроворот. В наставники мне определили Индуса Мазитова. Матёрый оператор, ветеран труда. Вот он меня нефтяному делу и учил. А как учил? Примером своим. Я за ним по пятам: с «одиночки» — на куст, с куста — в замерную установку. Ремни подтянуть, пробы отобрать, замеры сделать. По первости смотрел да спрашивал. Засыпал вопросами — мне ж после совхоза всё в диковинку. Индус отвечал обстоятельно, что нужно, показывал. Бывало, подшучивал. Не обидно, по-доброму. Потом уже я своими руками пробовал, он смотрел. Получается, хорошо, значит, дальше сам. После трёх месяцев стажировки меня допустили к самостоятельной работе.

Рос профессионализм, повышался разряд. А через пять лет Александра Ледовского назначили мастером. Месторождение и место базировки бригады остались те же — Советское, УПСВ-2, только теперь она была уже подразделением второго цеха добычи.

— Я и не заметил, как сам стал наставником. Первый ученик у меня появился, когда был ещё оператором пятого разряда. С тех пор много воды утекло. И молодых специалистов через мои руки прошёл не один десяток. Бывает, в городе встретишь кого — привет-привет — лицо знакомое, а фамилии не помню. Но толковых ребят много было. Их, толковых-то, сразу видно: глаза горят, вопросы задают, только успевай отвечать, всё хотят потрогать-пощупать — руки к «железу» так и тянутся, рвутся в бой. Смотришь на таких и понимаешь, далеко пойдут.

А иной придёт, вроде и получается у него, и не ленится, да видно, что мается, бедняга — огонька в глазах нет, голова другим занята. Не его это. Но я молчу, человек сам до всего дойти должен. Так обычно и бывает. Год поработает, два и уходит. Это нормально. К любой профессии призвание должно быть.

Вот как у Ледовского. «Почему на два десятка лет в мастерах задержались?» — спрашиваю. «Потому что моё это», — отвечает Александр Васильевич. Как-то ему предлагали должность механика, отказался. Не захотел с промысла в контору переезжать.

— Да куда ж я отсюда?! Это всё моё, родное, — смеётся он. — И тропинка, и лесок. Я здесь не то что каждую скважину — каждый коллектор знаю. Это сейчас трубами ЦЭРТ ведает, а раньше мы сами их обслуживали. Обходы делали — где пешком, где на лыжах. Помните, в первом цехе ППД работал Евгений Иванович Столяров? Вот уж кто в своём деле дока был! Никто лучше него не знал, где какой водовод закопан. Иных и на картах-то не было, поскольку нерабочие давно, а он всё равно помнил. Потому что всю жизнь на этом промысле отработал. Так вот и я. Да и бригаду свою, если честно, оставлять не хочется. Мужики подобрались что надо, головастые, рукастые. Рамиль Шияпов — он из подземного ремонта пришёл, на устье сколько простоял. Алексей Дергунов — из ССК . По нему тоже видно — соображает. Наших нюансов нахватался, и душа за него не болит. Александр Новохатько, тот на «газушке» раньше работал. В тонкости нашей профессии быстро вник. Да все ребя-та — молодцы. Самостоятельные. Я им доверяю, как себе.

В бригаде Ледовского 16 операторов. Обслуживают они скважины Стрежевского и Советского. В фонде их более трёхсот — рабочих и бездействующих.

— Месторождения — старички, конечно, но есть ещё порох, есть, — говорит мастер. — Жизнь на промысле, может, и не кипит, как раньше. Однако работа есть всегда. Так что мы ещё повоюем.